— Пошли, ДелВеччио, начнём расследование.

— Без вопросов, Детектив.

Обычно Хосе бы попросил парня называть его де ла Крузом, но никто из его «новых» напарников не протягивал больше месяца, так что вот. «Хосе» даже не принималось в расчёт, конечно же, ведь на работе лишь один человек называл его так, и этот ублюдок исчез три года назад.

У них с Веком около часа ушло на то, чтобы порыскать в округе и не узнать ничего существенного. На внешней стороне зданий камеры не размещались, свидетели не объявились, но парни из бюро расследований собирались ползать повсюду со своими наушниками, маленьким пластиковыми пакетикам и пинцетами. Может, что-нибудь и всплывёт.

Коронёр показался в девять и сделал своё дело, а примерно час спустя тело можно было доставать. И, когда парням понадобилась помощь с этим, Хосе был удивлён, что Век натянул пару латексных перчаток и прыгнул прямо в тот Дампстер.

Как раз перед тем, как коронёр завершил осмотр, Хосе спросил время смерти, на что ему ответили — примерно вчерашний полдень.

Прекрасно, размышлял он, когда машины и фургоны начали отъезжать. Мертва уже почти двадцать четыре часа прежде, чем они её нашли. Её могли привезти сюда из другого штата.

— Пора заполнить отчёт, — сказал он Веку.

— Сделаю.

Когда парень развернулся и направился к мотоциклу, Хосе выкрикнул:

— Жвачка — это не еда.

Век остановился и оглянулся через плечо:

— Приглашаешь меня на завтрак, Детектив?

— Просто не хочу, чтобы ты грохнулся в обморок на работе. Тебя это смутит, а я буду вынужден перешагивать ещё через одно тело.

— Ты такой заботливый, Детектив.

Может, был когда-то. Теперь он попросту проголодался, но перспектива есть в одиночестве его не прельщала.

— Встретимся у суток через пять минут.

— У суток?

Точно, он же не местный.

— Вагон-ресторан «Риверсайд» на Восьмой улице. Открыт круглосуточно.

— Ясно. — Парень надел чёрный шлем и перекинул ногу через какую-то штуковину, скорее всего, двигатель. — Я плачу.

— Поступай, как знаешь.

Век рывком завёл мотор.

— Всегда так и делаю, Детектив. Всегда.

Сорвавшись с места, он оставил за собой след тестостерона, и в сравнении с ним Хосе почувствовал себя упряжной лошадью среднего возраста, когда поплёлся к служебной машине цвета овсянки. Скользнув за руль, он поставил почти пустой и абсолютно холодный Данкин Донатс в держатель для стаканов и посмотрел на Дампстер за лентой.

На ощупь вытащив из куртки мобильник, он позвонил в штаб:

— Привет, это де ла Круз. Можешь соединить с Мэри Эллен? — Ожидание длилось меньше минуты. — Эм-Е, как ты? Хорошо… хорошо. Слушай, я хочу услышать звонок о теле около Коммодора. Ага. Конечно, просто проиграй его. Спасибо, и не торопись.

Хосе сунул ключи в зажигание около руля.

— Здорово, спасибо, Эм-Е.

Он глубоко вздохнул и завёл двигатель…

Да, я хочу саабщить о трупе. Нет, я не представлюсь. Он в Дампстере в переулке в конце Десятой улицы, в двух кварталах от Коммадора. Похожа на белую, двадцать лет, плюс-минус… Нет, я не представлюсь… Эй, может, вы запишете адрес и перестанете волноваться обо мне…

Хосе стиснул телефон, и его начало потряхивать.

Южный бостонский акцент был так отчётлив и настолько знаком, будто время попало в автомобильную аварию и перевернулось.

— Детектив? Хотите ещё раз послушать? — услышал он, как Мэри Эллен говорит ему в ухо.

Закрыв глаза, он выдавил:

— Да, пожалуйста.

Когда запись кончилась, он услышал, как поблагодарил Мэри Эллен, и почувствовал, как большим пальцем нажал на кнопку, чтобы завершить звонок.

Так же, как воду затягивает в водосток, его погружало в кошмар двухлетней давности… когда он вошёл в отвратную жалкую квартирку, заваленную пустыми бутылками из-под Лагавулина и коробками из-под пиццы. Он помнил, как его рука потянулась к закрытой двери ванной, чёртова конечность дрожала от ладони до кончиков пальцев.

Он не сомневался, что по другую сторону обнаружит мёртвое тело. Свисавшее с крепления душа на ремне… или лежащее в ванной, наполненной кровью вместо пузырящейся пены.

Бутчу О’Нилу нелегко жилось, по большей части из-за таких профессиональных занятий, как работа в отделе по расследованию убийств. Он любил выпивать поздно ночью и не просто боялся заводить отношения, он был абсолютно неспособен к кому-либо привязаться.

Только они с Хосе были близки. Настолько, насколько Бутч вообще мог когда-либо быть с кем-то.

Никакого самоубийства. Ни тела. Ничего. В одну ночь он был тут, а следующей… исчез.

Первый месяц или два Хосе ожидал услышать что-нибудь… либо от самого парня, либо потому что где-то всплыл труп со сломанным носом и с дурно сделанной пломбой на переднем зубе.

Дни переросли в недели, а потом во времена года. И он подумал, что стал кем-то вроде доктора с заболеванием в конечной стадии. Он наконец на себе испытал, что чувствовали семьи, у которых кто-то пропал. И, Боже, это пугало, холодное напряжение неизвестности было тем, с чем он никогда не встречался… но с исчезновением своего старого напарника, оно не просто прошло мимо, оно купило участок земли, построило дом и, чёрт, въехало в него.

Сейчас Хосе потерял всякую надежду, перестав просыпаться посреди ночи с разными мыслями… а теперь эта запись.

Конечно, у миллионов людей Южный акцент. Но у О’Нила в голосе была предательская сиплость, которую нельзя подделать.

Вдруг Хосе расхотелось ехать в сутки и что-либо есть. Но он переключил передачу и нажал на газ.

В тот момент, когда он посмотрел в Дампстер и увидел эти пропавшие глаза и работу стоматолога, он понял, что будет искать серийного убийцу. Но даже не догадывался, что окажется подряжён к иным поискам.

Пора найти Бутча О’Нила.

Если бы он только смог это сделать.

Глава 16

Неделю спустя Мэнни проснулся в своей собственной постели разбитый. Хорошая новость — по крайней мере, головная боль была не безосновательна: по возвращении домой, он напал на Лагавулин, как на боксёрскую грушу, и алкоголь сделал своё дело, треснув в ответ и отправив в нокаут.

Первым делом он потянулся за телефоном и, сонно прищурившись, набрал номер ветеринара. Ранние перезвоны вошли у них в привычку, и Мэнни благодарил Бога за то, что врач также страдал бессонницей.

Ветеринар ответил после второго гудка.

— Алло?

— Как моя девочка? — Пауза сообщила ему всё, что нужно. — Так плохо?

— Ну, её жизненные показатели остаются на нормальном уровне, и она чувствует себя так комфортно, насколько это возможно в её подвешенном состоянии. Но меня беспокоит хромота. Поживём-увидим.

— Держите меня в курсе.

— Обязательно.

На этой ноте он мог лишь положить трубку. Разговор завершился, а Мэнни нельзя было назвать треплом… даже, будь оно иначе, пустая болтовня не даст ему желаемого — а именно здоровую лошадь, мать его.

Прежде чем будильник прозвенел в шесть-тридцать и внёс свой вклад в дикую головную боль, Мэнни погрузил радио часы в вечный покой с мыслью, «зарядка, кофе, больница».

Минуточку. Кофе, зарядка, больница.

Сначала ему определённо нужен кофеин. Он не готов к бегу или силовым упражнениям в таком состоянии… управлять тяжёлой машинной техникой вроде лифта тоже не рекомендуется.

Когда Мэнни опустил ноги на пол и принял вертикальное положение, в его голове словно раздался удар сердца, но он противился мысли, что может, просто может быть, мигрень не была обусловлена алкоголем: он не был болен, об опухоли мозга и речи быть не может… а даже если и так, он всё равно должен ехать в Святой Франциск. Это было в его природе. Чёрт, в детстве он упорно рвался в школу, будучи заболевшим… даже подхватив ветрянку, и внешним видом напоминая игру «соедините точки», он всё равно рвался к школьному автобусу.

В том случае его мать выиграла спор. И она психовала, утверждая, что в этом он был похож на своего отца.